Собственно, сам процесс ловли этого ночного хищника я не очень ценю за
его малоподвижность, несо зерцательность и отсутствие ощутимой борьбы добычи
при вываживании. Последнее обстоятельство могут подтвердить многие рыбаки,
хоть слегка знакомые с настоящим уженьем. Утверждают, что такая слабость
сопротивления является следствием чрезвычайной чувствительности налима к
болевым ощущениям. Возможно. Если Вам необходимы работы по благоустройству территорий. Внимание, благоустройство территории, эксклюзивно. С нами Вы сделает качественное благоустройство территории. Подобное, правда, в значительно меньшей степени
встречается, если вы помните, у судака. Однако попадавшиеся мне ранее
налимчики не превышали килограммового веса, поэтому я склонен отчасти
приписать их слабость просто небольшой величине. Нет никакого сомнения в
том, что где-нибудь в северных областях России при подтягивании ко льду
налима весом 5-6 кг рыболову придется изрядно понервничать и попотеть.
Короче говоря, должен сознаться своим читателям, почему я все-таки
нет-нет да и раскину поставушки на описываемую сейчас рыбу. Только,
пожалуйста, не улыбайтесь. Из гастрономических соображений. Да, не скрою,
мне нравится вкус его нежного мяса, а уж про жирную деликатесную печенку
лучше и не вспоминать. Но давайте все же я буду излагать последовательно,
чаще останавливаясь на повадках хищника и способах его добычи, нежели на
кулинарных советах и вкусовых осязаниях.
В Московской области, где я в основном рыбачил, поскольку никогда из
Москвы и ее окрестностей на длительные сроки (кроме службы в армии) не
выезжал, налим с четверть века тому назад, то есть в начале 60-х годов,
являлся вполне обычной добычей, не заслуживающей такого вожделенного
внимания, как сейчас. Я сам помню, как мы, тогдашние пацаны, лазали с
большими ивовыми корзинами под обрывистыми, заросшими трестой бережками
нашей прозрачной Радомли, вытаскивая вперемежку с толстыми гольцами сонных
налимчиков. Или, запустив по самое плечо в рачью нору руку, в глубине
подводного тоннеля нащупывали вместо рака скользкую лягушачью кожу рыбы.
Много раз можно было видеть днем сквозь пронзенную солнечными лучами
родниковую воду уткнувшегося в крутой берег или в затонувший древесный
обломок дремавшего налима. Однажды - это уже относится к самым ранним
воспоминаниям детства - отец, прогуливаясь со мной вдоль речки, вдруг
завороженно застыл, вгляделся в неглубокое дно и выдохнул: "Рыба!" Люди в те
времена были проще, запретов меньше, и потому отец мой, недолго думая,
срезал длинный, но сравнительно ровный и тонкий ствол молодой ольхи, густо
разросшейся по благодатной почве берегов, зачистил верхний конец
импровизированной остроги, неслышно подошел к воде и,наклонясь вперед всем
корпусом, стал выцеливать добычу. Наверное, в такой же позе миллион лет тому
назад стоял над ручьем какойнибудь неандерталец, так же, как и мой отец,
прищурившись для удара. В те времена (я имею ввиду, конечно, вторую половину
50-х, но никак не миллион лет) я мало смыслил в рыбе и тем более в ее ловле,
однако испытал доселе незнакомое чувство. Видимо, тот день и стал днем
рождения очередного рыболова. Недолго примерялся отец, ударил с силой вниз,
будто Георгий Победоносец пронзил своей пикой поверженного наземь дракона;
острога спружинила, выдержав, не подломившись, всю тяжесть отцова тела, а по
дну расползалось облако мути. Налим ушел. Несколькими годами позже, гостя у
двоюродной бабушки в селе Кривцово, что находится на берегу Истры, я был
очевидцем пойманного в сеть местными рыбаками очень крупного налима. Не могу
наверняка сказать, каков был в то время мой рост - уж во всяком случае не
менее метра - так вот та рыбина была почти с меня ростом. Безусловно, для
наших мест он и по тем временам считался гигантом. Первый же налим,
попавшийся на мою живцовую донку в речушке Радомле, порадовал меня в
десятилетнем отрочестве, когда мои родители, скрепя сердце, отпускали меня
одного к воде, и я, воспользовавшись такой свободой, целые дни в одиночку
или с приятелями проводил за уже крепко запавшим в мою душу любимым
занятием.
Этот налим схватил моего карасика темной ненастной июньской ночью в
довольно глубокой, затененной густыми зарослями ольхи и дикого хмеля бочаге.
Удача подхлестнула мое и без того бурное рвение к рыбной ловле. Редкий день
проходил без моего присутствия у воды, и почти каждую ночь стояли живцовые
донки в укромных речных уголках. Дважды в то лето мне попадались
килограммовые стандартные щучки, один раз я вытащил снасть с отсеченным
поводком, но налимы больше не клевали. Лишь несколько позднее, перечитав
массу рыболовной и специальной литературы и набравшись коекакого
практического опыта в этой области, я обнаружил причину отсутствия тогда
клева ночных бродяг, а также почерпнул ряд сведений из жизни налимов, о чем
и собираюсь сейчас поведать. Я не стану описывать характерные особенности
строения тела налима, его анатомию и родственные связи с морскими рыбами -
это сейчас не столь существенно. Поэтому я остановлюсь только на тех
пунктах, которые, надо полагать, тесно увязаны с производством ловли налима.
Все же остальные биологические замечания и вопросы для пополнения своих
знаний читатели могут в значительном объеме обнаружить в "Рыбах России" Л.
П. Сабанеева или в "Жизни животных" А. Брема.
Перво-наперво следует сейчас отметить зависимость нормальной
жизнеспособности налима от природных качеств среды его обитания. Я не
случайно в начале главы подчеркнул, что эта рыба четверть века тому назад
считалась во многих местностях Средней России довольно обычной, ибо в те
годы сеть советской индустрии не была так часто раскидана по стране, да и
удельный вес ее был не столь велик, как сейчас. Нет надобности объяснять
даже ученику первого класса, что с ростом промышленности резко возрастает
количество промышленных отходов, значительная часть которых или
непосредственно оседает в атмосфере, водной среде и на почве или же выпадает
на поверхность земли в виде кислотных дождей. Большинство обитателей планеты
приспосабливается к новым условиям без особого для себя ущерба, но отдельные
виды живых организмов как бы в знак протеста и укора властелинам земли
постепенно исчезают из дикой природы, все более и более увеличивая объем
Красной книги. К счастью, надо полагать, что в ближайшем будущем нашему
герою это все же не грозит, но факт его нынешней малочисленности ввиду
загрязнения вод, особенно в центральных областях, отмечался многими
специалистами. А факты, как известно,вещь упрямая.
Вторая исключительная и характерная особенность налима - это тяготение
его к прохладным, а еще лучше - к родниковым водам. Данная особенность как
раз обусловливает его неравномерное расселение. Чем выше по карте расположен
водоем, тем численность налимьего населения и размеры особей увеличиваются.
Вода, стылая большую часть года в северных районах, а также отсутствие
многочисленных крупных промышленных предприятий создали там идеальные
условия для процветания налимов. И наоборот, чем ближе к южным широтам, тем
реже и мельче встречается эта порода, пока наконец совсем не исчезает,
уступая место схожему по форме тела, однако ни в коем случае не сородичу,
как считают некоторые рыбачки, многопудовому сому.
Неверно было бы полагать, что во всех северных реках и озерах можно
найти равных по максимальным размерам налимов. Я, как ежегодный, хотя и
кратковременный, посетитель северных районов Вологодской области с их
многочисленными большими и малыми озерами, во главе которых находится озеро
Белое, подметил эту несправедливость природы в отношении расселения усатых
хищников. Действительно, в одном водоеме местные рыболовы в период жора
налимов становятся иногда счастливыми обладателями полупудовых трофеев, в
других же, со сходными естественными условиями, даже старожилы не припомнят
на своей памяти поимку таких рыб. Редко, но случается, что в сети
промысловых артелей в иные годы запутываются экземпляры весом в три четверти
пуда, а то и в пуд! Должно быть, очень эффектно и любопытно выглядят
подобные чудища, как, впрочем, и любая, достигшая огромного роста рыба. Того
же пойманного пескаря весом, скажем, в 200 г будут долго щупать руками и
фотографировать на память сбежавшиеся невесть откуда, позабывшие про свои
занятия, рыболовы. Так что же тогда говорить о здоровущих налимах, печень
которых не уместится даже на хорошей семейной сковородке?! Но я опять
невольно уклонился в сторону гастрономии; постараюсь без особой на то нужды
больше о ней не вспоминать.
Разумеется, плотность и вес налимов, обитающих в равных внешне водоемах
русского Севера, будут зависеть от кормовой базы, газообмена воды, ее
качества, структуры и состояния донного грунта. По первым трем зависимостям
читателю, без сомнения, все ясно, а вот к последней мы еще вернемся.
Однако, несмотря на благоприятные условия северных вод, бурного
процветания поголовья налимов и там не наблюдается. Его доля по отношению к
численности других, обитающих в данном озере крупных хищников, как то
судака, щуки, весьма незначительна. Этот нехитрый вывод можно сделать, если
несколько раз побывать в местных магазинах, торгующих туземной речной рыбой.
Налимов или включают в специальные продовольственные заказы, или продают с
прилавков только заслуженным труженикам и участникам былых сражений. Это
обстоятельство еще раз наглядно доказывает ценность налима.
Нельзя не отметить довольно брезгливое отношение к налиму целых
поселков и народностей, живущих у побережья Северного океана. Там эту
замечательную рыбу при поимке в сети немедленно выбрасывают за борт или
оставляют на берегу в большом количестве с целью приваживания к этому месту
песцов, лис, куниц и прочих пушных зверьков. К налиму питают отвращение
из-за поедания последним падали, осевшей на дно, а также за его гладкую,
скользкую кожу, ассоциирующуюся с лягушачьей. Но я думаю, что причина здесь
кроется не столько в субъективных оценках, сколько в обилии в северных водах
красной рыбы, поэтому естественно предположить изощренный, даже изысканный
вкус северян.
Третья характерная особенность поведения налима заключается в его
активности во время осеннего похолодания воды. в ненастное, темное время
суток и наконец самое замечательное - в наступлении нереста когда
нарастающий с каждым часом лед ухает и гремит от трескучего рождественского
мороза.
Подобным хладолюбием не обладает, пожалуй, ни одно семейство
пресноводных обитателей, населяющих евроазиатские воды, за исключением разве
что горной форели. Более того, когда отдельные карповые виды, зарывшись в
мягкий ил, пребывают, в состоянии анабиоза, а остальные, бодрствующие,
уходят в самые недра подводной стихии, спасаясь от леденящего кровь холода,
налим ухитряется выметывать икру на затопленных каменистых грядах и других
неровностях хрящеватого грунта. Видимо, при распределении живым существам
условий, привычек, образа жизни природа за какую-то провинность или по
недосмотру перевернула всю дальнейшую налимью судьбу с ног на голову.
Учитывая особенности жизни и поведения налима, даже неискушенный
рыболов поймет, что ловля его в летние теплые месяцы бессмысленна.
Вышеприведенный случай поимки налима в июне наверняка можно записать в мой
актив как исключительный, которому отчасти способствовали родниковая вода
Радомли и темная ненастная ночь. Сразу следует отметить тяготение налима
именно к бурной погоде, и чем ночь хуже, тем отраднее становится у него на
душе, тем активнее он рыщет в поисках добычи по дну.
В качестве убежищ на световой день налим выбирает затопленные коряги на
глубоком дне, пустые рачьи норы, стоит он в тени круто уходящих в воду
обрывистых берегов; мелкие налимчики порой забираются под широкие листья
кувшинок, не успевших оторваться от дна. На речке Чернушке, впадающей в
Истринское водохранилище, однажды летом мне довелось наблюдать любопытную
картину, как некий рыболов, любитель донного уженья подлещика, залез в
неглубокую прибрежную воду, чтобы отцепить крючок, и вместе с крючком поднял
со дна большой ис пользованный огнетушитель марки ОХП. Выбросив его на песок
подальше от уреза воды, рыболов вдруг к твоему радостному изумлению отметил,
что из балтона вместе с водой, извиваясь, выскользнул фунтовый налим. Короче
говоря, наш герой прячется везде, где только есть хоть какое-то укрытие,
твердое дно и холодная вода.
Наличие твердого донного грунта - одно из условий местопребывания
налима, как, впрочем, и других хищников. Особым его расположением пользуются
каменистые гряды: в них он находит убежище от возможных своих врагов и в
первую очередь - от неводов промысловых артелей. Тайком передвигаясь ночной
порой между отдельными валунами, он легко подбирается к беспечно дремлющей
добыче.
В реке каменистые гряды легко обнаруживаются пo многочисленным бурунам
на поверхности воды; в озере, тем более обширном, дело обстоит сложнее - тут
не будет никаких ориентиров, указывающих на добычливое место, хотя в
некоторых водоемах (например, на Вологод чине) каменистые гряды из глубин
подходят к самому берегу, так что их можно обнаружить ногами, идя по
мелководью, или даже выползают на землю, образуя иногда значительные
скопления обросших густым низкорослым мхом и лишайником глыб. В противном
случае следует прибегнуть к опросу какого-нибудь местного словоохотливого
мужичка, применив в разговоре весь дипломатический и нравственный такт:
сначала, угостив куревом, побеседовать о небывалой нынешним летом засушливой
погоде или, наоборот, об обложных дождях, которым конца не видно, о видах на
урожай, потом - о других житейских делах, похвалить природу края и уж только
затем можно подойти к интересующей вас теме. Получив исчерпывающую
информацию, не забудьте сердечно поблагодарить и пожелать доброго здоровья
самому хозяину и всей его семье, а коли у него нужда в рыболовных крючках,
грузилах и прочих принадлежностях возникнет, щедро одарить всем, что имеете
в запасе. Чванство, высокомерие, нахрапистость - вообще порочны в каком бы
то ни было общении с людьми, а тем более с сельскими тружениками.
В искусственных водоемах типа водохранилищ налимы, безусловно,
существуют, но доля их здесь значительно меньше, чем в естественных водах.
Видимо, сказывается заиливание донного грунта, отсутствие течения,
температурный режим и закисание воды от затопленных прибрежных болот и
других гнилых мест. Из всех подмосковных водохранилищ, где еще обитает
налим, наиболее стабильным по уловам этого хищника можно выделить
Иваньковское, расположенное, правда, за пределами области, хотя москвичи
считают его своим родным и даже любовно прозвали Московским морем, а также
Рузское. Так вот, в водохранилищах налимы выбирают для своего места
жительства устьевые участки притоков с едва заметным, но все же течением,
прирусловые зоны и зоны донных ключей. Убежища этих рыб находятся в укромных
подводных уголках, порой на значительной глубине; жировать же они, как
правило, выходят к песчаным отмелям, где всегда снует мелкая рыбешка. Если
рыболову известен подводный стол - резко ограниченное по площади возвышение
дна, то почти наверняка ночью он обнаружит там искомую добычу. То же самое
происходит и в небольших бочажистых речках. В самом омуте налим только
днюет, но с наступлением часа охоты продвигается к ближайшему перекату с
застывшими на песке в чуткой дремоте пескариками. Поэтому рыболовы при
уженьи по открытой воде основную часть своих снастей устанавливают именно на
подходе к жировоч- ным площадкам, а в сам омут забрасывают лишь пару-тройку
контрольных крючков. Иное дело - зимой, когда даже мелкие места речушек
окажутся в ледяном плену и стылая вода заставит все рыбье население уйти в
глубокие места омутов, где температура придонных слоев на полтора-два
градуса выше, чем у поверхности. Тут уж налим далеко от своих коряг не уйдет
- вся пища под боком.
Питается налим разнообразной живностью- червями, улитками, моллюсками,
лягушатами, мелкой рыбой, а также различной падалью, осевшей на дно. Он
ведет скрытный, ночной образ жизни, в поисках поживы передвигается только по
дну и не бросается вслед за убегающей добычей на поверхность, подобно другим
хищникам, поэтому можно вне всякого сомнения утверждать, что никому из
любителей ночной ловли налима не доводилось наблюдать его охоту. Ассортимент
наживок для данного уженья весьма широк: от червей до потрохов птиц и
обрезков сырого мяса. По сей день у некоторых рыбаков бытует мнение, что
лакомым кусочком является снулый, раздавленный сапогом ерш, ибо,
ориентируясь в ночной мгле чувственным осязанием, заключенным в единственном
усике на нижней челюсти, налим быстро отыскивает излучающее острый запах
месиво рыбешки. Трудно что-либо возразить по этому поводу. Возможно, в
отдельных местностях этот нехитрый способ подготовки приманки и находит
своих защитников, опирающихся на какие-то свои факты, но, по моим
наблюдениям, для налима более привлекательной и наиболее быстро отыскиваемой
является именно живая рыбка, которая, быстро стремясь освободиться от
крючка, создает ощутимые колебания водной среды. В феврале 1986 года на
Корчеве из-за жгучего мороза я поленился специально наловить ершей, поэтому
нацепил на крючки поставушек коляных адмиралов, во множестве валявшихся
возле старых лещевых лунок, и только одна снасть была заряжена живой рыбкой.
Случайно или нет, однако полуметровый налим засекся именно на этот крюк. К
следующей ночи я уже подготовил нужное количество живца и утром снял пару
налимов. Если бы у меня была возможность продолжить рыбалку еще дня два, то
я бы, презрев будущий улов, обязательно поэкспериментировал бы живцами в
сочетании со снулой наживкой, чтобы выявить определенный вкус местного
налима.
В журнале "Рыболов" No 1 за 1987 год Н. Васильев советует на каждый
крюк тройника надевать по песка-рику. Таким образом, получается живая
гроздь, не позволяющая засекаться мелкому хищнику, зато шумной возней
привлекающая крупных рыб, уже способных отправить столь жирный кусок в свой
желудок(?). Что я могу сказать? Ровно ничего, лишь пожму плечами и разведу
руками. Каждый в корне новый рецепт требует пристрастной проверки. В
Подмосковье такие налимы, что попадаются в Воронежской области уважаемому
тов. Васильеву, - несбыточная мечта.
При ловле на снулую рыбу донной снастью в речках по открытой воде
существует еще один недостаток: до того как налим успеет найти и заглотить
ее, вездесущие ночные бродяги раки быстренько обчистят насадку, оставив на
крючке лишь лоскуток из спинки. Подобные разбои мне приходилось наблюдать в
верховьях Клязьмы, протекающей неподалеку от села Дурыкино, куда я в
юношеском возрасте ездил рыбачить. То же самое будет и с лягушонком, ибо,
прижатый ко дну грузилом, он лишен возможности время от времени схватывать
атмосферный воздух и через какое-то время погибает, становясь легкой добычей
клешнястого разбойника.
Короче говоря, по моим наблюдениям, лучшим живцом для уженья налима
являются его постоянные спутники жизни, обитающие также на дне, - пескарь и
ерш. Они всегда очень активны и долго не засыпают на крючке, более того, не
исключена счастливая возможность при ловле на больших водоемах поимки ночной
порой красавца судака.
Рис. 15. Закидушка (поставушка): -мотовильце; 2 - леска; 3 - грузик
"оливка"; 4 - застежка с вертлюжком; 5 - крючок
Увлекшись воспоминаниями, я несколько опередил события: начав рассказ о
наживках и способах ее применения, напрочь забыл сказать пару слов о
снастях, используемых для ловли налима. Собственно, снасть - это слишком
громко сказано, поскольку более примитивного в основе своей орудия трудно и
вообразить. В дальнейшем будем ее условно называть поставуш-кой. Итак, в
конструкции поставушки (рис. 15) отсутствует какой бы то ни было удилышк -
его заменяет фанерное или из какогонибудь иного прочного материала
(стеклотекстолита, например) мотовильце длиной до 30 см, шириной до 5 и
толщиной до 3 мм. Сразу оговорюсь: описываемая сейчас снасть может одинаково
хорошо служить как для ловли по открытой воде, так и со льда. На мотовильце
наматывают леску обычно сечением 0,4 мм такой длины, чтобы при осеннем
уженьи в речках можно было закидывать насадку в любую точку избранного вами
широкого омута. Я полагаю,30 м будет более чем достаточно. В любых случаях,
когда поставушки остаются на ночь без надзора со стороны хозяина, нужно
стремиться к возможно максимальному ограничению свободного хода
предполагаемого самозасечения хищника, ибо при большой рабочей длине лески и
малом весе свинцового груза налим беспрепятственно уходит в ближайшую крепь
и там пропадает. В ранней литературе рекомендовали применять леску 0,6 и
более десятых миллиметра и даже капроновый шнур, но, спрашивается, зачем?
Отечественная леска сечением 0,4 мм выдерживает на разрыв свыше 5 кг
нагрузки, а при заходе добычи в коряжник или в камни и миллиметровая не
поможет. Любой настоящий рыбак никогда не станет применять грубую снасть
даже при ловле такой невзыскательной рыбы, каковой является налим.
Рис. 16. Плавучая поставушка:
1- пенопластовый буек; 2 - грузило; 3 - металлический поводок; d -
отрезок лески (поводок)
Осенней порой для уженья с берега на леску с помощью карабина ставят
свинцовый груз весом не менее 100 г. Зимой же груз можно ставить значительно
меньше, лишь бы он удерживал на дне живца и не сдвигался течением. К грузу
на застежке крепится полуметровый жилковый поводок сечением 0,3 мм с
привязанным на конце одинарником No 10-12 или двойником No 8. Опасения, что
пойманный налим перетрет своей зубной щеткой поводок, исключаются - таких
проделок за ним не водится. Леска может перетереться о нижнюю кромку лунки,
но только в том случае, когда очень крупный налим не пролезет в нее, а будет
ходить кругами подо льдом. Во всех остальных случаях он становится добычей
рыболова.
Налим, почуяв и, наконец, схватив добычу, прочь не уплывает, как это
наблюдается у щуки или судака, но всегда стоит на месте без движения,
неспешно, все глубже и глубже засасывая несчастную жертву в свою утробу.
Лишь затем он также неторопливо отправляется дальше по своим делам,
постепенно все сильнее заглатывая леску, пока крючок не вопьется в стенки
желудка. Ловить налима живцовой снастью в расчете на своевременную подсечку
почти невозможно, ибо, как было оговорено, некрупный налим в момент хватки
практически не подает никаких сигналов, а в момент обнаружения рыболовом
потяжки лески крючок находится уже в чреве хищника. Поэтому данная ловля
рассчитана в основном на самозасекание. Хозяину Снастей остается лишь, если
он бодрствует, не упустить добычу в крепь, ну а если он сладко почивает,
уповать на то, чтобы этого не случилось. При выважи-вании налим упирается
чрезвычайно слабо, и порой создается впечатление, будто на крючке находится
вовсе не рыба, а какая-то палка или тряпка. Сходов пойманной рыбы не
наблюдается.
На больших, но относительно спокойных водоемах с октября и до самого
ледостава иногда практикуется ночная, бесконтрольная со стороны рыбака ловля
налима на кружки и плавучие поставушки. Запас шнура на диске во избежание
ухода самозасеченного налима в крепь необходимо зафиксировать путем
перехлестывания одного свободного витка вокруг желобка. Груз настороженной
снасти должен находиться на дне, ограничивая тем самым свободу передвижения
живца, ибо налим подбирает корм, лежащий исключительно на грунте. Поводковое
кольцо буйка пропускается на отрезок мачты между его головкой и диском.
С той же целью применяются плавучие поставушки (рис. 16), расставляемые
с лодки. К свободному концу лески сечением 0,5 мм привязывается груз весом
не менее 200 г (можно камень), а на саму жилку свободно надевается короткое
коленце жерличного стального поводка, до сих пор еще встречающегося на
прилавках рыболовных магазинов. К стальному поводку привязывается отрезок
лески сечением 0,3-0,4 мм длиной около полуметра и затем крючок с наживкой.
Верхняя часть лески наматывается на пенопластовый ярко окрашенный буек
размером чуть больше сигаретной пачки.
Как видим, конструкция совершенно примитивная, но позволявшая отдельным
рыбакам брать неплохие уловы не только налима, но и речного угря, в свое
время густо населявшего воды подмосковного Можайского моря.
Ввиду малочисленности налимьего поголовья в Московской области вряд ли
найдутся рыбаки, специализирующиеся именно на одном этом уженьи. Обычно
ловля налимов производится в совокупности с ловлей других рыб. Например,
осенним днем рыболов ходит по речке с проводочной удочкой или спиннингом,'а
на ночь при условии следующего свободного дня раскидывает по известным
местам поставушки и идет спать в окрестную деревушку к знакомым или
родственникам. Утром он безо всякого трепета в душе вытаскивает ночную
добычу. Так что активного процесса здесь не получается. Сугубо специфическая
осенняя ловля налимов может устраивать романтиков-любителей ночных бдений у
костра, людей, не склонных к активному поиску, - как правило, пожилых людей,
но в тех местах, где плотность налимьего племени достаточно высока, его
уженье будет иметь несомненный интерес. Тут уж найдутся специалисты высокого
класса, предпочитающие живцовым снастям отвесное блесненье с лодки или
сходное с ним уженье на крупную мормышку.
С установлением на водах первого прочного льда жор налимов достигает
своего апогея. Темными длинными ночами рыщут они по отмелям, каменистым
грядам и затопленным на малой глубине бровкам в поисках корма. В первую
очередь ловля начинается с озер и водохранилищ, а по мере застывания
спокойных рек перемещается в большие заливы и проточные речные старицы.
В качестве живцовых снастей можно использовать знакомые нам зимние
жерлицы или поставушки. Зачастую предпочтение отдается первым ввиду их
универсальности. Скажем, жерличник, проводящий на водоеме несколько суток, в
светлое время ловит щуку, а с наступлением темноты опускает живца на дно в
тех же лунках, жестко фиксирует запас лески и заряжает флажок. Если
посчастливится, то, придя утром, он с радостью увидит два-три вскинутых
флажка, означа-щих, что два-три налима уже сидят на крючках, дожидаясь
горькой своей участи. Но встречаются отдельные места, где щука и налим
жируют в различных, хотя и неподалеку расположенных районах. Тогда нет
смысла переставлять жерлицы, проще в облюбованном месте раскидать
поставушки, устанавливая прочное мотовильце поперек лунки и не забыв все это
замести пушистым снегом.
Как я уже говорил, специально ловлей налимов занимаются очень немногие
рыболовы. Особенно резко сократилось число любителей ночного уженья и
блесненья налимов после введенного в конце 70-х годов повсеместного запрета
на ночную ловлю рыбы.
Пользуясь случаем, позволю себе навести частичную критику на
законодательные органы Мосрыбвода. Не слишком ли много, дорогие товарищи,
стало возникать у нас разного рода запретов и ограничений? Ограничивают
количество применяемых крючков, снастей, запрещают ловлю рыбы в излюбленных
местах и в определенный период суток. Не лучше ли для обеспечения
сохранности рыб навести самый жесткий контроль за расположенными вблизи
водоемов предприятиями и совхозными фермами, следя за тем, чтобы те не
сбрасывали, минуя очистные сооружения, ядовитые отходы в живую воду? Не
проще ли ввести запрет рыболовецким бригадам бассейна Волги, например, чтобы
те не перегораживали ставными сетями путь нерестующей рыбе, как это
случается на Рыбинке или на Угличском водохранилище? Вот и было б у нас с
вами куда больше рыбы и на какие миллионы народных рублей. А то ведь дело
дошло до парадоксов. Например, на Истринском водохранилище, изобилующем
тугорослым подлещиком - фанерой, вылов этой, по существу, ставшей сорной,
рыбы не ограничен. Дескать, лови сколько угодно. Но стоп! Оказывается,
крючков- то можно использовать только шесть. Ежели учесть, что на донную
снасть, применяемую в большинстве случаев именно для ловли подлещика, ставят
по два крючка, то арифметика очень просто выводит общее количество донных
удилищ: 6:2=3 (удилища). Хороший лещатник и в период жора управится с
пятью-шестью лесками, а уж с тремя - и разговаривать нечего. Значит,
получается так: с одной стороны - лови сколько выловишь, а с другой - но
только на шесть крючков! Какая мудрая голова сочиняла эти правила?
Помнится, вскоре после опубликования запрета на ночную ловлю мне
попалась на глаза заметка в одной из центральных газет, автор которой (не
помцю, кем он назвался по профессии, но по духу явно не рыболов, да и писал
скорее всего по чьей-то указке) хныкал насчет ночных бдений на льду.
Дескать, чего рыбаки ищут в этом? Романтики? Нет, они сидят всю ночь
напролет в своих закоптелых палатках, отказываясь от сладкого сна в постели,
только лишь затем, чтобы побольше нахапать рыбы.
Но мне хочется спросить, а знает ли он, что такое звездная мартовская
ночь посреди водоема, когда сидишь, предавшись своим легким и спокойным
мыслям, в небольшой прозрачной полиэтиленовой палатке, освещенной изнутри
чуть дрожащим золотистым язычком толстой стеариновой свечи? Отдыхает душа и
тело. Вокруг тишина, чуть стылый воздух да маленькое пространство льда,
ограниченное твоим шатром, из которого время от времени выбираешься наружу,
чтобы вдохнуть глубоко некрепкого морозца, и не спеша, разминая затекшие
спину и плечи, пройтись до соседнего колпака приятеля. Выманив его на
воздух, побалакаешь о том о сем, попьешь с ним из термоса горячего чайку,
неторопливо покуришь и опять восвояси - ждать терпеливо первой лещевой
поклевки. А когда она ночью будет, да и будет ли вообще -неизвестно. Многие
мои друзья по увлечению, знакомые с ночной ловлей рыбы зимой, прочитав эти
строки, наверняка представят себе сейчас удивительные по своей романтичности
давние далекие поездки на Волгу.
Что же касается фантастических уловов ночью, то это, я вам скажу, в
большинстве своем - мечтания, мистика. Да, по теории, крупная рыба выходит
из своих дневных убежищ на кормежку, когда на льду стихает шум от множества
снующих взад-вперед рыболовов. Вот поэтомуто, придерживаясь устаревшей
логики, и сидели наиболее горячие натуры по ночам возле своих лунок. Однако
очень редкие из них могли наутро похвалиться даже несколькими полновесными
лаптями. Но все же тогда зачем вновь и вновь ехали они из теплых углов в
снежную темноту? - спросит неискушенный читатель. Да потому, что рыбаки ли,
охотники ли - все они в основной массе своей романтики и мечтатели, любители
тишины и природы. Вот потому-то и толкает их на ночной лед неподдающийся
описанию заманчивый зов надежды.
И наконец, чтобы не утомлять читателей и не возбуждать против себя
немилость со стороны определенных должностных лиц, последнее по этому
поводу.
Отчасти запрет на ночную ловлю рыбы зимой - со льда, а летом - с лодок
был введен из соображений обеспечения режима максимальной безопасности на
водах. В свое время среди рыбаков ходила даже такая побасенка. Пришли утром
на лед рыбаки, смотрят - стоит посреди белого поля брезентовая палатка. Ну,
подошли полюбопытствовать, как клев. "Эй, командир, есть чего?" Молчок.
"Спишь, что ли?" Снова тишина. Заглядывают в палатку, а внутри ее полынья
уже корочкой льда подернулась. Выходит, значит так: сидел в палатке, примус,
наверное, жег, сам надышал тепла, лед-то под ним и растаял.
Подобных небылиц можно привести множество. Разумеется, бывали
несчастные случаи среди палаточников: один - выживший из ума - лезет на
ночную тропу первого или самого что ни на есть последнего льда, другой
-догадается для освещения лунок зажечь в палатке какую-нибудь химию и,
надышавшись ею, падает замертво, третий - полночи прикладывается к рюмке, а
потом, повалясь в снег, засыпает, и уж наутро будит его не коллега по
увлечению, а черт на том свете. Может быть, среди тех, кто читает сейчас эти
строки, найдутся рыбаки, присутствовавшие декабрьской ночью 1977 года на
льду Тишковского залива Пестовского водохранилища при возгорании брезентовой
палатки одного чудака, догадавшегося разжигать бензиновый примус внутри
шатра. Хорошо еще, что сам успел выскочить. Ну, а палатка, вспыхнув огромным
ярким пламенем, в считанные секунды сгорела дотла.
Безусловно, никто этого не оспаривает, что соблюдение правил и норм
техники безопасности где бы то ни было является первейшим условием доживания
человека до глубокой старости. Но нельзя же при малейшем подозрении или даже
в случае прямого нарушения отдельными лицами указанных норм вводить полный
запрет на тот или иной вид человеческой деятельности. Варвары по отношению к
своему здоровью и благополучию всегда были, есть и будут существовать,
невзирая ни на какие запреты, однако из-за них будут ущемляться интересы
нормальных людей.
У волгарей существует поговорка: Волга зимой до тех пор не встанет,
пока пятнадцать человек не утопятся. А что если запретить Волге-матушке
становиться на зиму, как тогда? Утопятся или не утопятся те пятнадцать?
Обязательно, отвечу я, непременно. В пруду ли, в канаве ли, в болоте, но
обязательно, ибо они сами себе того желают.
Послушайте, а может, еще дальше пойдем, может, запретим людям
рождаться? Ведь уже при рождении ребенок подвергает себя доли риска быть
удавленным корявыми руками неумелой акушерки. Да и вся последующая жизнь
--сплошной риск. Риск попасть под машину, риск свернуть себе шею,
неосторожно оступившись на крутой лестнице, риск быть убитым молнией или
упавшей с крыши сосулькой. Кругом один риск. Так как вы считаете, уважаемые
законодатели, не пора запретить? Над этим стоит подумать.
Да, ну и занесло меня в дебри! Пора выбираться. Не то и впрямь вместо
рыболовных записок фельетон выйдет на социальную тему. Однако возвращаюсь к
нашему доброму знакомому.
По сути дела, ловля налима живцовыми снастями довольно бесхитростна,
если соблюдаются в благоприятном сочетании три условия, а именно:
определенное время года, бурная ненастная темень и правильно выбранное
место. Первые два условия терпеливый и наблюдательный рыболов всегда может
соблюсти, а вот третий фактор носит подчас загадочный (для новичков)
характер. И действительно, разве угадаешь на большом пространстве воды
именно то место, где периодически жируют ночные хищники. Не год и не два
пройдет, прежде чем самостоятельными поисками обнаружатся желанные пятачки.
А так разве что случайно. Но уж коли наткнулся рыбак на удачу, стоит только
получше зафиксировать ориентиры, и можно в последующем, отправляясь за
налимом, заранее заказывать супруге своей ставить пресное тесто для рыбного
пирога.
До начала нерестового хода, который обычно в Средней России начинается
с зимнего Николы и лишь изредка на святки (8 января), жерлицы на налима
можно ставить в оговоренных выше местах, то есть на песчанокаменистых косах,
длинным языком уходящих от берега к материку водоема; на склонах затопленных
островов, особенно в устьях полноводных речек, подпертых широкими плесами;
на мелководных площадках вблизи крутых свалов в глубину - короче, где есть
твердое дно и обилие снующей мелкой рыбешки. Великолепными местами являются
участки рек ниже плотин с подходящими к основному руслу старицами, заливами
и затопленными оврагами. Правда, в большинстве случаев подобные участки на
протяжении 100 м от плотины вниз являются зонами покоя, но и ниже этих зон
можно найти уловистые пятачки.
С наступлением настоящей зимы и до конца января все налимьи снасти
должны быть выбраны из воды на непродолжительную передышку, ибо, как я уже
гов